Рекрутинг — это целенаправленный поиск и вербовка персонала для комплектования Вооружённых Сил Украины военнослужащими соответствующего качества и количества

Запрос был подан с целью получения официального разъяснения правового значения термина «рекрутинг», поскольку это слово чрезвычайно активно используется в публичном пространстве: появляется в рекламных объявлениях, распространяется в виде SMS-сообщений, а также используется при открытии новых центров «рекрутинга» по всей территории Украины с предложениями вступить в ряды Вооружённых Сил Украины.

Дополнительно следует отметить, что существует Приказ Министерства обороны Украины от 27.10.2023 № 637 «Об утверждении Концепции военной кадровой политики в системе Министерства обороны Украины на период до 2028 года», в котором термин «рекрутинг» определён как один из инструментов кадровой политики.

В официальном ответе Министерства обороны Украины прямо указано:

«Рекрутинг — это целенаправленный поиск и вербовка персонала для комплектования Вооружённых Сил Украины военнослужащими соответствующего качества и количества.»

Именно эта формулировка вызывает принципиальный юридический вопрос.

Согласно статье 149 Уголовного кодекса Украины («Торговля людьми»), вербовка лица с целью эксплуатации, в том числе путём обмана, злоупотребления доверием, использования уязвимого состояния или служебного положения, является уголовно наказуемым деянием и карается лишением свободы от 3 до 8 лет, а при отягчающих обстоятельствах — до 15 лет.

Таким образом, официальное определение «рекрутинга» от Министерства обороны включает термин, который используется в составе преступления по уголовному праву. При этом в ответе отсутствуют упоминания о добровольности, защите прав человека, процедуре заключения контракта или правовом статусе лиц, подвергающихся «поиску и вербовке».

Кроме того, термин «рекрутинг» отсутствует в каком-либо нормативно-правовом акте Украины, зарегистрированном Министерством юстиции. Его использование в Концепции кадровой политики не создаёт правового основания для применения в мобилизационной или оборонной сфере, особенно в условиях военного положения.

Также следует учитывать общий контекст правовой неопределённости статуса «гражданина» и «народа» в украинском праве. После принятия законов № 1616‑IX «О коренных народах Украины» и № 2827‑IX «О национальных меньшинствах Украины» этнические украинцы исключены из всех форм коллективной субъектности. Это усугубляет правовую уязвимость, поскольку вербовка лиц, не признанных частью юридического народа, может расцениваться как мобилизация без правового основания.

Особую обеспокоенность вызывает возможность нарушения норм международного гуманитарного права в случаях, когда «вербовка» сопровождается не только психологическим или административным давлением, но и массовыми практиками физического принуждения. Примеры включают систематические задержания на улицах, облавы в общественных местах, преследование лиц, не имеющих правового статуса военнообязанных, и иные формы насилия, выходящие за рамки добровольного набора.

Такие действия могут быть квалифицированы как принудительное вовлечение гражданского населения в вооружённый конфликт, что прямо запрещено Женевскими конвенциями (IV Конвенция, статья 51) и Дополнительным протоколом I (статья 77).

В результате официальный ответ Министерства обороны, в котором «рекрутинг» определён как вербовка, без уточнения правовых гарантий и законного основания, создаёт правовую коллизию с Уголовным кодексом Украины и международным правом.

Следует также отметить, что квалификация «вербовки» как потенциального преступления приобретает ещё больший вес в условиях, когда этнические украинцы были фактически лишены коллективной субъектности в результате принятия законов № 1616‑IX и № 2827‑IX.

В такой ситуации мобилизация или рекрутинг лиц, не обладающих признанным статусом народа — то есть не являющихся носителями суверенитета, — превращается в форму принудительного вовлечения в защиту чужого суверенитета.

Это означает, что такие действия не только противоречат Конституции Украины (статьи 17 и 65), но и могут рассматриваться как нарушение запрета на принудительное наёмничество и участие в вооружённом конфликте от имени государства, которое не признаёт человека частью своего народа.

В международно-правовом измерении это подпадает под признаки принудительной эксплуатации в военных целях и может квалифицироваться как преступление против человечности в соответствии с Римским статутом Международного уголовного суда.