«Рекрут» — это первичное воинское звание лиц рядового состава. В международном гуманитарном праве, в частности в Женевских конвенциях и практике государств — членов НАТО, термин «рекрут» не имеет установленного статуса

Запрос был направлен с целью получения правового разъяснения по термину «рекрут» в контексте законодательства Украины, международного гуманитарного права и действующей практики вооружённых сил.

Вопросы касались как внутреннего статуса этого термина (его использования в нормативно-правовых актах и уставах ВСУ), так и его соотнесения с международными стандартами (документы ООН, Женевские конвенции, практика НАТО).

Отдельно уточнялись вопросы длительности службы, соотношения со званиями и должностями, а также правовых отличий между «рекрутом» и военнослужащим.

Результаты анализа предоставленного ответа позволяют сделать следующие выводы:

1. Термин «рекрут» действительно фигурирует в украинских нормативных документах, в частности — в Положении о прохождении гражданами Украины военной службы в Вооружённых Силах Украины, а также в Перечне штатных должностей, утверждённом приказом Минобороны № 317 от 07.09.2020. Однако при этом его правовой статус остаётся неопределённым, так как:

• само по себе воинское звание «рекрут» формально упоминается как временный статус до прохождения присяги;

• в документах не содержится исчерпывающего юридического определения понятия «рекрут» как правового субъекта или статуса с чёткими правами и обязанностями.

2. Министерство обороны прямо признаёт, что в международном гуманитарном праве, включая Женевские конвенции и практику государств НАТО, термин «рекрут» не имеет определённого статуса. Это означает, что Украина применяет термин, который не корреспондирует с международными правовыми стандартами, и тем самым вводит правовую категорию, незащищённую международным правом.

3. Вопрос о длительности службы рекрутов и их статусе как военнослужащих остался частично без ответа. Указано лишь, что «рекрут» — это лицо, зачисленное на службу до подписания контракта или до завершения базовой подготовки. В то же время не установлено, с какого момента лицо приобретает статус военнослужащего с полным объёмом прав и обязанностей, а значит, остаётся правовая неопределённость: подпадает ли такой «рекрут» под действие статей Конституции, законов о правах военнослужащих, международных конвенций, уголовного законодательства о военных преступлениях и т.п.

4. Сам отказ Министерства предоставить определение термина «рекрут» как публичной информации и классификация ответа как «юридической консультации» подтверждает, что термин не закреплён как элемент публичного правового поля. Это означает, что гражданам на этапе рекрутирования невозможно получить официальную правовую защиту или разъяснение их статуса.

5. Таким образом, в системе украинского законодательства и административной практики сложилась пограничная правовая категория, при которой лица уже мобилизованы, проходят подготовку, находятся под контролем военных структур, но не признаны военнослужащими в полном объёме правового статуса, а также не подпадают под международные гарантии в статусе комбатантов или некомбатантов.

Такой подход создаёт риск правового вакуума: использование термина «рекрут» может служить средством обхода обязательств государства перед военнослужащими, в том числе по правам, выплатам, защите, компенсациям и международной защите. Более того, он нарушает принцип правовой определённости, признанный как в национальном, так и в международном праве.

Следовательно, предоставленные ответы официально подтверждают, что в украинской системе обороны термин «рекрут» используется без юридической определённости, не признан международным правом и может применяться в обход правового регулирования статуса военнослужащих.

Это должно быть предметом правовой критики и обращения в международные инстанции с целью приведения практики Украины в соответствие с нормами международного гуманитарного и правозащитного права.